.manhattan beach: i've got to remember this is just a game

I Персональные данные
Полное имя и фамилия:

Justine Blood [Джасти, Тина]

Дата рождения и возраст:

1-ое февраля 1992 г. [18лет]

Место рождения, место проживания, род занятий:

USA, Сиэтл. Манхэттен-бич. Студентка

II Характеристика
Способности:

Вампир. Помимо силы и скорости, имеет поистине завораживающий тембр голоса.

III Сведения об игроке
Ник в сети:

[DarkStar]

Связь:

485506598

Пробный пост:

Скрытый текст

месяц назад

Кассандра оплатила счёт у гостиничной стойки. У неё ещё оставалось время, чтобы прогуляться по кварталу. Носильщик вручил ей квитанцию, она убрала её в карман пиджака. Потом пересекла двор и зашагала по улице Боз Ар. Мостовые, вымытые мощными струями воды, подсыхали в первых лучах солнца. На рю Бонапарт уже открывались витрины магазинов. Кассандра задержалась перед кондитерской, потом продолжила путь. Чуть подальше белела в свете нарождающегося дня колокольня церкви Сен Жермен де Пре. Она дошла до площади Фюрстен— берг, ещё безлюдной. Вверх поехали металлические жалюзи. Кассандра помахала молоденькой цветочнице в белом халате, в котором она походила на очаровательную лаборантку. Буйные букеты, что она нередко составляла с участием Кассандры, украшали все три комнаты квартиры, в которой она жила ещё два дня назад. Цветочница ответила ей, не зная, что больше её не увидит. Вернув вчера, вечером пятницы, ключи консьержке, она поставила точку в своей заграничной жизни, длившейся несколько месяцев, и в весьма вызывающем архитектурном проекте, который осуществила: франко американский Культурный центр.
Возможно, она ещё вернётся сюда вместе с мужчиной, занимавшим её мысли. Она познакомила бы его с узенькими улочками этого квартала, который так любит, они гуляли бы вдвоём по набережным Сены, где она привыкла прохаживаться даже в дождливые дни, такие нередкие в столице.
Она присела на скамейку, чтобы сделать новую запись в своём дневнике, куда она вписывала все послания ему. Когда запись была почти закончена, она закрыла дневник, едва касаясь чмокнула ароматную обложку и убрала тетрадь в сумку.
Такси вовремя доставит её в аэропорт, самолёт вылетит через три часа.
Вечером этого же дня, после долгого вынужденного отсутствия, она вернётся в свой город.
Небо над рекой Темзой пламенело. В иллюминаторе был виден выступающий из облака величавый Биг-Бен. Самолёт медленно снижался над шпилем "Тибу рона", курсом на юг, прошёл над мостом над рекой и снова повернул. Находясь внутри лайнера, можно было подумать, что цель полёта — соляные озера, переливавшиеся внизу тысячами бликов.
Через несколько часов Ауди ТТ чёрного цвета протиснулась между двумя грузовиками, срезала по диагонали три ряда, не обращая внимания на мигание фар недовольных водителей. Машина съехала с шоссе 101 на ответвление, ведущее в центр вечно затуманенного Лондона. Перед эстакадой Кассандра притормозила, чтобы свериться со световым табло. Под конец пути она всё таки ошиблась и, ворча себе под нос, больше ста метров проделала задним ходом, чтобы оказаться перед заездом на стоянку.
Уже дома Касс вновь открыла дневник. чтобы проверить запись.
…Так заканчивается история, озарённая твоими улыбками, и время разлуки. Я ещё слышу твои пальцы на пианино моего детства, я искала тебя повсюду, даже в другом мире. Я нашла тебя там, где нахожусь, и засыпаю у тебя на глазах. Твоя плоть была моей плотью. Из нас, половинок целого, мы изобретали обещания, вместе мы становились нашим завтра. Отныне я знаю, что самые отчётливые сны пишутся сердцем.. Я жила там, где память принадлежит двоим, скрытый от взоров, лелея тайну единственного признания, в котором все ещё царишь ты.
Ты даровала мне то, о чём я не подозревала, время, в котором каждая секунда тебя будет значить для моей жизни гораздо больше любой другой секунды. Я шла отовсюду и ниоткуда, ты сотворил новый мир. вспомнишь ли ты это когда нибудь? Я любила тебя любовью, какой раньше не могла представить. Ты вошёл в мою жизнь, как входят в лето.
Я не чувствую ни досады, ни сожаления. Мгновения, которые ты мне подарил, имеют имя, они зовутся восхищением. Они до сих пор носят его, они сотканы из твоей вечности. Даже без тебя я никогда больше не буду одна, ибо где то существуешь ты.
Твоя ромашка...

Касс прижала дневник, открытый на этой странице, к груди. Вновь воспоминания. С одной стороны хотелось вырезать их на живое из сердца, но с другой.. Память, в которой был только он, вечна.. Девушка жила этой памяти, ради неё. Его образ был словно словно ангелом-хранителем. Этот образ был вырезан на её сердце.
Кассандра всегда была достаточно доброй девушкой. Так, она приходила почти каждый день к девочке Марсии, что лежала в Лондонской больнице вот уже несколько лет. У неё была опухоль мозга на ранней стадии, её ещё можно было спасти.
В ту ночь Касс приснился достаточно странный сон..
На Касс был надет зелёный халат, специальная маска и перчатки. Она почему-то выступала в роли помощника хирурга.
Профессор Фернстайн вошёл через несколько минут вместе со своим коллегой, доктором Ришаром Лалондом, приехавшим из Монреаля.
Доктор Лалонд поздоровался с бригадой, устроился за аппаратом нейронавигации и взялся за две его рукоятки. Умело управляемые хирургом, механические руки, связанные с главным компьютером, могли с точностью до микрона резать опухолевую массу. На протяжении всей операции точность хирургического вмешательства сохраняла критическое значение. При малейшем отклонении от траектории Марсия могла лишиться дара речи или способности двигаться, хотя и излишняя осторожность могла сделать операцию бесполезной. Кассандра сосредоточенно молчала, перебирая в голове детали процедуры, которая вот вот начнётся и планированием которой она так напряжённо занималась уже несколько недель.
Марсию подготовили в соседней палате и вкатили на каталке. Медсёстры со всеми предосторожностями устроили её на операционном столе. Капельницу на штативе присоединили к её руке.
Норма, главная медицинская сестра Госпиталя, рассказывала Марсии, что усыновила детёныша панды.
— Как же вы его привезли? Вам разрешили? — допытывалась Марсия.
— Нет, — отвечала Норма смеясь, — он останется у себя на родине, в Китае, но мы будем обеспечивать его всем необходимым, пока он не сможет жить отдельно от своей мамы. Только вот никак она не подберёт для зверёныша кличку, — добавила Норма. — Как лучше назвать панду?
Пока девочка ломала голову над этим вопросом, Норма поставила ей на грудную клетку разноцветные пластинки, соединённые с электрокардиографом, а врач анестезиолог ввёл ей в указательный палец крохотную иглу. Это был зонд, с помощью которого можно контролировать состав крови. Врач ввёл препарат в капельницу и заверил Марсию, что та сможет продолжить раздумья об имени для детёныша панды после операции. А пока следовало сосчитать вместе с ним до десяти. Анестетик опустился по катетеру и проник в вену. Марсия уснула между цифрами «два» и «три». Реаниматолог следил по мониторам за показателями жизнедеятельности. Норма замкнула на лбу у Марсии обруч, чтобы исключить какие либо движения головой.
Подобно умелому дирижёру, Фернстайн произвёл перекличку своей бригады. Каждый участник доложил со своего поста о готовности. Фернстайн подал сигнал доктору Лалонду, и тот нажал на рукояти аппарата нейронавигации. Кассандра следила за ним не отрываясь.
Первый надрез был произведён в 9 часов 27 минут, началось двенадцатичасовое путешествие в сокровенные глубины детского мозга.
Сердечный ритм Марсии был стабилен, Фернстайн потребовал постепенного увеличения анестезии. Вторая серия эхограмм подтвердила нормальный ход резекции. Миллиметр за миллиметром электронные руки под управлением доктора Лалонда резали опухоль в затылочной доле мозга Марсии и поднимали срезы на поверхность. На четвёртом часу работы Лалонд оторвался от работы.
— Смену! — потребовал он, его глаза выражали беспредельное утомление.
Фернстайн подал Кассандре знак занять место за аппаратом. На мгновение она растерялась, взгляд профессора подбадривал и возвращал уверенность.
Тысячи раз она повторяла эти движения на стимуляторе, и вот настал день, когда от её умения зависела человеческая жизнь.
Как только она села к аппарату, страх сняло как рукой. Кассандра сияла. Кончиками пинцета она ухватила свою мечту.
Её действия были безупречны, её умение ошеломляло. Вся бригада следила за ней, Норма уже читала в глазах профессора гордость за способную помощницу.
Кассандра сидела у манипулятора до начала седьмого часа операции. Когда ей тоже понадобилась замена, компьютер показывал, что резекция сделана на 76 процентов. Лалонд занял своё место, одобрительно подмигнув молодой сотруднице.
Анестезиолог заметил на мониторе отклонение в показаниях и проверил содержание кислорода в крови. Бригада увидела, как он переменился в лице. Инстинкт подсказывал ему, что нужна осторожность.
— У вас кровотечение? — спросил он.
— Пока ничего не видно. — Фернстайн наклонился к монитору доктора Петерсона.
— Но что то не так! — настаивал анестезиолог.
— Делаю повторную эхограмму! — доложил специалист по нейросканированию.
От безмятежности, царившей в операционной, не осталось следа.
— Малое промывание! — сухо распорядился доктор Кобблер, увеличивая поступление кислорода.
Кассандра почувствовала себя бессильной. Она уставилась на доктора Фернстайна. По глазам профессора было видно, что положение вот вот станет критическим.
— Возьмите её за руку, — сказал ей шёпотом профессор.
— Что делать? — спросил у Фернстайна Лалонд.
— Продолжаем! Адам, что на эхограмме?
— Пока ничего особенного, — был ответ.
— У меня начало аритмии, — доложила Норма, глядя на мигающий электрокардиограф.
Ришар Лалонд со злостью хлопнул ладонью по пульту.
— Рассечение задней мозговой артерии! — сухо проговорил он.
Все члены бригады переглянулись. Кассандра перестала дышать и зажмурилась.
Было семнадцать часов двадцать две минуты. Через минуту повреждённая стенка артерии, подававшей кровь в заднюю часть мозга Марсии, прорвалась на участке в два сантиметра. Под давлением хлынувшей потоком крови разрыв неуклонно увеличивался. Несмотря на спешно поставленный Фернстайном дренаж, кровь стремительно заливала мозг.
В семнадцать часов двадцать семь минут на глазах у всей бессильной что либо изменить бригады — четырех врачей и медицинских сестёр — Марсия навсегда перестала дышать. Ручка девочки, которую стискивала Кассандра, разжалась, словно выпуская последнее дыхание жизни, которое она ещё удерживала в ладони.
Бригада молча вышла из операционной и разбрелась по коридору. Сделать ничего было нельзя. Опухоль, в своей злокозненности, прятала от самых современных приборов аневризму мелкой артерии в мозгу Марсии.
Кассандра осталась одна, не выпуская неподвижные пальцы девочки. Норма подошла и осторожно вынула мёртвые пальцы из сжатой руки нейрохирурга.
— Ступайте.
— Я обещала… — прошептала Кассандра.
В этот момент над телом Марсии словно взлетела душа. Касс присмотрелась, она что-то словно пыталась сказать девушке.
- Я даю вам шанс.. - девочка улыбнулась и исчезла.
Кассандра поцеловала в лоб девочку и закрыла её лицо зелёной простынёй.

Де Леверия проснулась в холодном поту и со слезами на глазах. Во сне эта девочка дала шанс чувству Касс и Чейза. Но что значит выбирать между жизнью ребёнка и чувствами между двумя любящими людьми?

сейчас:

- Тихо, медвежонок.. - блондинка подставила указательный палец к губам любимого человека - Всё хорошо.. Я простила тебя ещё в тот день.
Снова тепло родного тела передавалось и ей. Снова эти руки дарят ей прикосновения. Кассандра готова была отдать за это всё.
- Если бы я могла остановить момент, то он бы длился вечно.. - она вновь коснулась его губ своими, но уже более уверенно. Она вкладывала в поцелуй всё то чувство, что так долго грело её заледеневшую жизнь. Всю ту страсть, которую она испытывала каждую ночь, видя
его образ во сне. Прижавшись своим маленьким хрупким телом к его, она пыталась запечатлить этот миг словно фотографию в памяти.

Занимаемая внешность

Kaya Scodelario